Лесли О`Грейди - Сапфир и шелк
И вдруг Николас понял, что вот-вот потеряет ее навсегда. Ему нужно будет вновь завоевывать ее сердце. И делать это придется медленно.
Аврора, по-прежнему глядя в окно, услышала шаги мужа. Он шел к кровати. Она закрыла глаза и решила ждать.
— Аврора, нам надо поговорить, — сказал Николас.
И только тогда она повернула к нему голову. Она сразу заметила морщинки, пролегшие в уголках его губ и поперек лба. Как хотелось ей протянуть руку и разгладить их.
— О чем ты хочешь поговорить? — спросила Аврора.
— Я хочу знать, что случилось с тобой после… — Николас вдруг замялся и замолчал. Потом закончил, прокашлявшись: — после того как карета отправилась в Силверблейд. Тебя похитили?
В какую игру он сейчас с ней играет? Ведь именно по его приказу все было сделано! Внезапно в сердце Авроры пробрался лучик надежды. Может, Николас и в самом деле был ни при чем?
— Да, меня похитили, — ответила Аврора.
Она рассказала ему о том, что с ней приключилось. Он подошел к камину и, прислонившись к каминной полке, долго смотрел на огонь, шумно переводя дыхание. Он опустил голову. Аврора, продолжая рассказ, не могла видеть его лица. Но при каждом упоминании о допущенной по отношению к ней жестокости Николас вздрагивал, словно его хлестали плетью.
Аврора рассказала, что благодаря перстню с сапфиром получила возможность выйти на палубу и нырнуть в море. Николас вновь повернулся к ней.
— Почему ты не поехала домой? Почему, в конце концов, не обратилась к Диане? Ты же знала, что она живет в Корнуолле и всегда готова тебе помочь.
Аврора села, подложив под спину подушки. Теперь пришло время ей предъявить свое обвинение. Но храбрость внезапно оставила ее. С силой сцепив руки, чтобы они не дрожали, Аврора произнесла:
— Почему я не поехала домой? Потому что именно ты приказал похитить меня и убить.
Вначале Николас смотрел на нее так, будто не понял, о чем она говорила. Ум его отказывался принять сказанное Авророй. Но наполненные ужасом, широко открытые глаза жены свидетельствовали о том, что она нисколько не шутит.
— Аврора! — воскликнул он в отчаянии.
Аврора видела, как боль исказила его лицо. Плечи его дрожали от едва сдерживаемого гнева.
— Черт побери, Аврора! — воскликнул он, хватая ее за запястье. — Ты же знаешь, что я люблю тебя! Как ты могла поверить, что я хочу твоей смерти?
— Потому что главарь банды мне это сказал! — крикнула она. — Сказал, что ты хочешь избавиться от бездетной жены.
— И ты ему поверила? Ты приняла на веру слова… пирата?
— Я бы не поверила ему, — возразила Аврора, — если бы он не показал мне китайскую табакерку. Ту, что я подарила тебе на Рождество. Он сказал, что ты передал ему эту вещь в качестве доказательства своих намерений. Как еще эта вещь могла оказаться у пирата? Во что еще я должна была поверить?
Николас отчужденно смотрел на нее. Глубокая скорбная складка пролегла у него между бровей. Внезапно он порылся в кармане жилета и что-то оттуда достал.
Когда Аврора увидела, что это было, она едва не вскрикнула от удивления.
Николас протянул ей китайскую табакерку:
— Вот твой подарок. Я с ним никогда не расставался. Если у преступников и была эта вещь, то они ее получили не от меня.
Пальцы Авроры дрожали, когда она трогала гладкий нефрит.
Подняв на Николаса глаза, она тихо спросила:
— Я что, схожу с ума? Вот эту самую табакерку держал в руках главарь пиратов. А Уэсли заверил меня, что она такая одна…
— Бессмертный, очевидно, ошибся, — сухо заявил Николас. — У моей табакерки есть близнец. И разбойники использовали эту копию, чтобы ввести тебя в заблуждение.
— Но как они ее раздобыли? К тому же они многое о тебе знают, Николас.
Впервые за сегодняшнее утро Аврора почувствовала себя растерянной и жалкой. Под гневным взглядом мужа ей стало как-то неуютно.
Николас погладил жену по щеке.
— Я люблю тебя, Аврора. И никогда не переставал тебя любить. Ты — вся моя жизнь.
Аврора молчала. Потом осторожно спросила:
— Николас, почему ты был ко мне… так жесток? Почему ты отгородился от меня?
Николас криво усмехнулся:
— Я чувствовал себя униженным, поскольку нет наследника. Я боялся стать посмешищем.
— И ты решил обвинить во всем меня, — глухо проговорила Аврора.
— Нет, нет! — решительно воскликнул Николас, бросаясь к ней. — Я всегда винил себя, а не тебя. Я решил, что во мне что-то не так, что это я не могу зачать ребенка. Но я был слишком горд, чтобы высказать тебе свои опасения.
Аврора знала, что надо делать. Откинув одеяло, она встала на пол, босиком подошла к Николасу и дотронулась до его щеки.
— Однажды мы дали друг другу слово делиться сомнениями, чтобы не разрушить нашу любовь.
Николас кивнул:
— И я нарушил обещание, Аврора. Я думал, что один справлюсь. Я молю о прощении за все страдания, которые вольно и невольно причинил тебе.
— А я молю о прощении за то, что не доверяла тебе. Так что мы квиты, — со светлой улыбкой заключила она.
С радостью Николас обнял Аврору и, приподняв, стал кружить. Потом они оба, беззаботно смеясь, упали на кровать.
Аврора поднялась, сняла рубашку и бросила ее на пол. Николас внезапно перестал смеяться, глядя на нее, стоявшую перед ним обнаженной, с медным водопадом волос, рассыпанным по плечам. Как бы ни хотелось ему овладеть ею, он сдерживался, давая насладиться взгляду каждым дюймом ее прекрасного тела.
— Ты такая красивая! — восхищенно пробормотал он, думая о том, что же такого он сделал в жизни, чтобы заслужить эту женщину.
Его взгляд лихорадочно заскользил по ее телу, по ее маленьким крепким грудям и ниже, от тонкой талии к бедрам.
— Возьми меня, Николас, — хрипло прошептала Аврора, прижимаясь к нему.
Николас снял жилет. Затем настала очередь рубашки и туфель.
— Сдается мне, что бриджи вам стали узки.
— Сейчас я исправлю положение, — проговорил он и скинул бриджи.
Он остановился перед ней. Ее глаза блестели.
Со стоном Николас прыгнул на кровать и заключил Аврору в свои объятия.
Аврора перестала понимать, что с ней происходит. Ею овладела страсть.
Скорее всего Николас испытывал то же самое. Такого голода она еще ни разу не видела в его глазах.
Он словно обезумел. Прижав ее к кровати, он целовал ее лицо, шею, грудь, снова и снова. Аврора металась, не в силах выносить эту сладкую пытку.
Когда Николас вошел в нее, она выгнулась навстречу ему, чувствуя, как восторг омывает ее всю.
Позже они лежали рядом, наслаждаясь тем сладостным чувством, что дает людям любовь.
По просьбе Николаса Аврора рассказала о своей жизни в трактире:
— Джек Пирс спас меня, найдя ночью на берегу. Я была без сознания. Он привез меня сюда, в трактир Урсулы Хант. Эта добрая женщина разрешила мне, когда я поправилась, пожить здесь. Надо бы отблагодарить ее за все, Ник.
